вывод данных

Джен

Просто женщина

Я тебя хочу. Черт. Я в этом вовсе не уверена, не уверена даже в том, что хочу, чтобы ты ко мне прикасался, но если ты не сделаешь этого, мне будет очень, очень плохо.

Ты красивый. Удивительно, у меня раньше никогда таких красивых не было. Умные — были. Да, это старый сценарий: сначала поговорить, а потом... А потом стало ясно, что, в общем-то разговоры и ни к чему, мне нужно совсем не это.

Мне нужен ТЫ. Иди сюда. Подойди ко мне, по-жа-луй-ста. Я тебя хочу! Я вижу тебя в первый раз, но у тебя такие глаза, такие губы, такие ресницы... фигура... восемьдесят килограммов отличного мяса, гм. Нет, я об этом тебе не скажу. Я почти ничего тебе не скажу. Кажется, что ты светишься. У тебя, наверное, легкая жизнь. Ну и пусть.

Ага, ты снимаешь футболку. Якобы, чтобы бороться. Якобы жарко. Радость моя, я же знаю, что ты демонстрируешь МНЕ свои мускулы.

Глупейшая ситуация. Молодец, победил. Теперь иди ко мне. Ты не можешь иначе, ты должен ощутить эту волну! Я хочу!

Спортивный зал, сумерки, тренажеры. Некрасивые девушки без макияжа. Некрасивые — потому что без макияжа. Бесцветные. Молоденькие совсем. Ты у них — бог. Да уж. Чем-то ты напоминаешь солнечную Грецию. Так ли ты свободен? Ну вот, наконец, тебе удалось от них отвязаться. Ну и походочка у тебя. Это, наверное, потому что я здесь. Бедра словно на разболтанных шарнирах... Привет.

Ты киваешь мне, словно своей, и становишься рядом, едва касаясь плеча. Теперь мы вместе, словно старые друзья, критически оглядываем этих девушек.

— Что-то я здесь тебя раньше не видел...

Я говорю тебе, что, скорее всего, буду здесь периодически появляться. Тебе только этого и надо. Я тебя хочу. Интересно, как ты меня чувствуешь? Мысленно рукой я забираюсь к тебе под майку. Тепло. Теплее, теплее. Рука движется вниз, на мгновение останавливается, и просовывается под резинку спортивных брюк. Ты сглатываешь слюну — вовсе не мысленно. Ага, уловил. Но ведь так не бывает, правда? Это не принято — с незнакомыми. И небезопасно. Еще зараза какая-нибудь... Я хочу тебя. Про себя я уже об этом кричу. Да. Да. Теперь нам нужно где-нибудь уединиться.

— А ты, наверное, интересный человек... — произносишь ты задумчиво.

Ну. Твой ход. Как бы повод как следует познакомиться и поговорить. И не надейся, мы ко мне домой не пойдем. Мой дом — не для всех, главным образом — для одной меня. И я не человек. Я женщина, понимаешь? И я хочу тебя здесь и сейчас. Главное — не говорить об этом вслух, а то ведь спугну...

Тренажеры стучат и звенят, а тут еще кто-то включает магнитофон на полную громкость. Мда, этот рэп совсем не в тему.

— Шумно, — жалуешься ты, — Может, пойдем куда-нибудь?

Умница. Наконец-то. Наверное, ты сам считаешь себя охотником, и боишься спугнуть меня. И правильно. Главное теперь — не говорить глупостей, а то мне станет противно, и я уйду. Мы идем рядом по коридорам, пустым и с тусклым светом. Меня шатает, и от этого иногда на ходу мы соприкасаемся. В начале того века это называли эле-ктри-чеством. Мысли спотыкаются в длинных словах. Да я и не думаю. Я больше чувствую. Слова, определения того, что происходит, перевели бы все ЭТО в сухой и ментальный план, а это, конечно, незачем. Я могу только фиксировать какие-то очень простые вещи. Желтые лампы. Кожаные диваны. Твое большое, в сравнении с моим собственным, тело. Боль в заострившихся сосках, которые трутся о блузку при каждом шаге. Слюна. Дрожь. Темнота.

Это ты нажал на выключатель, и лампы погасли. Мы с тобой в тупике, в маленьком закоулке с одним окном. За окном — фонарь, и искрится снег. Под окном — тоже диван. Очень кстати.

— Дальше некуда... — негромко произносишь ты, как будто в шутку, но твой голос почти срывается. Никакого самообладания, правда? Я не смотрю на тебя, я смотрю, как за окном медленно падает снег. Кто первый? Ты неуверен, я чувствую. Можно. Давай.

Ты у меня за спиной, и немного сбоку. Близко. Чувствуется дыхание на щеке и на шее. И твои руки медленно поднимаются...

— Сейчас все уйдут и мы останемся в одиночестве, — говоришь ты. И правильно. Я же сказала, что МОЖНО. Ты делаешь вид, что также смотришь в окно, но ведь ты ничего там не видишь, правда? Тебе ведь не до заоконных видов? Ну наконец-то. Осторожно твои пальцы дотрагиваются до моего бедра. Да. И я также осторожно подаюсь к тебе. Чуть-чуть. Но этого хватает, чтобы ты обнял меня как следует.

Я разворачиваюсь в твоих объятиях.

— Рыжая... — шепчешь ты, зарываясь лицом в мои волосы. Рыжая, да. Я ищу твои губы. Ты тем временем путаешься в моих пуговицах. Я высвобождаю одну руку и расстегиваю пуговицы сама. Ты шумно вздыхаешь, и берешь мою грудь своей горячей ладонью. «Хочу...» — от этого твоего слова я перестаю себя контролировать. Ну почти. Какая-то часть меня, пятнадцать процентов, стоит в стороне и смотрит, но это неважно. Я стягиваю с тебя эту уже стократ надоевшую футболку и прижимаюсь к твоему телу лицом. Возьми меня. И ты — рычишь, поднимаешь меня, и кладешь на вот этот скользкий диван — чистый, кажется, слава Богу, — одновременно стягивая узкие брюки, колготки, ботинки, белье... «У тебя все в порядке?» — «Я на таблетках». И тебе почему-то кажется, что здесь — любовь.

Быстро, как можно быстрее ты раздеваешься сам, я ложусь на бок, высвобождая тебе место рядом, переплетение рук и ног, стремительное исследование... какой ОН большой, даже немножко страшно, но я так хочу тебя. «Хочешь сверху?» — еще чего, и я подворачиваюсь ПОД тебя, ты на мне, между моими ногами, крепко тебя охватившими, не уйдешь, иди ко мне, возьми меня... да. Ты находишь, и вскальзываешь в меня как по маслу, все очень удачно у нас получается, мы подходим друг другу... ты, наверное, сходишь сейчас с ума, это так ярко, что пропадает зрение, не говоря о разуме, который крохотным комочком затерялся где-то в пыли под диваном; а кожа дивана под нами уже повлажнела от нашего пота... еще и еще, движение в бесконечность, и я, ощущая себя необыкновенно сильной от этого бесконтрольного твоего буйства на мне и ВО мне, я понимаю, что могу управлять этим движением, направлять, так как мне надо; в моих обычно холодных руках и ногах поселяется колючее тепло, и я смотрю на свет из-за окна — это твоя дорога, мой милый, ты знаешь об этом? Как будто улавливая, ты убыстряешь движения, запрещенная скорость, а я окончательно расслабляюсь, чтобы не сопротивляться, и... ты горячо вытекаешь в меня. Весь, без остатка. Конец.

Когда такое со мной произошло в первый раз, было не по себе, но ведь, в конечном, счете, плевать. Все равно я тебя не любила. А я — такая, какая есть, пусть даже этому нет объяснения.

Я встряхиваюсь, вздыхаю, сажусь и не спеша начинаю собирать вещи. Твоих вещей, к счастью, нет. Тебя, разумеется, тоже. Завтра ты не придешь в свой там институт или университет, тебе начнут звонить и не застанут. Через три дня забеспокоится твоя мама. Но тебя не найдут. Тебя — не существует. Точнее, есть энергия тебя, но она уже не твоя, у нее нет твоей индивидуальности, твоего имени, твоей личной истории. А мне ее хватит, наверное, на неделю. Семь дней и ночей я смогу жить спокойно. Потом, конечно, опять придется отправиться на охоту, но уж такое я существо. Не человек. Просто — женщина.

Опубликовано с официального разрешения автора    

 © Джен

СТАЛКЕР: журнал свободного авангарда
эзотерика, психология, сказки, поэзия, графика
http://iamstalker.nm.ru

Опубликовано: Сказки Джен на Проза.ру:
http://www.proza.ru/author.html?mytre

Комментарий

 

Любопытный рассказ молодого томского автора наглядно демонстрирует нам современное представление о Лилит. Хотя ее имя и не упоминается в тексте, но без сомнения это — о ней... О той, которая не может быть самодостаточной, о той, которой необходима постоянная подпитка, о той, которая не может найти в себе самой источник жизни и энергии и вынуждена искать их извне. И вот уже тысячи молоденьких Лилиток рыскают по ночным барам и дискотекам, спортивным клубам и тренажерным залам, выискивая себе очередную жертву. Чем готовы пожертвовать мужчины за сексуальное общение с ними? Да кто чем! У одного они будут высасывать деньги, у другого — время, у третьего — мысли, у четвертого — все без остатка... А им, мужчинам, в основном, нужна разрядка, снятие напряжения — вот и разряжаются до полного самоуничтожения...

К сожалению, имя Лилит стало синонимом мужененавистничества. Кто-то из мужчин до сих пор говорит: «Женщина — не человек». На что женщина сегодня гордо отвечают: «Я — не человек, я — Женщина». Извлечь максимум пользы только из своих физиологических особенностей, и этим заманить в ловушку представителя противоположного пола...

«Олицетворенная вагина». Да, Отто Вейнингер сегодня, наверняка, не стал бы стреляться... Потому что все чаще звучит: «Я — женщина», — и отстаньте, и не требуйте от меня ничего более, чем то, чем женщина отличается от мужчины... И не требуют, да и не нужно ничего более...

Как не хочется, чтобы такая Лилит становилась героиней нашего времени!

Эй вы, те, которых называют «мясом», неужели и вправду вы думаете, что с ней может быть любовь?

Нет, не жалко мне героя этого рассказа. Его не существовало уже до того, как он растворился в своей роковой Лилит... Случайная встреча, минимум слов, буйство животных инстинктов... и остаток разума в пыли под диваном. Просто мужчина? Просто женщина... А не мало ли этого того, чтобы жить? И не обречены ли все эти «просто» на взаимо- или самоуничтожение?

Николай ДОЛЯ