Часть 1. Лестница

Глава 1. Встреча

Да, ровно в полночь они встретились... Они — это Таня и Жанна...

По большому счëту, именно благодаря Тане и случилась эта поездка. Необходимо было создать впечатление, что Таня вместе со мной на пару недель уехала из города, чтобы никто не волновался, не пытался еë искать. Обычное «прикрытие», конспирация, которую я давно считала лишней — но что поделаешь, таков порядок.

Жанна сказала тогда мимоходом, что Танька тоже в неë влюбится... иначе, как же с нею можно будет сделать то, что так необходимо? Да... вот она, мысль, от которой так противно колотится сердце, и в груди появляется холодная липкая темнота...

Я же сама еë привела, сама уговорила всех, и Таню в том числе... А теперь они там, вдвоëм... А я здесь, за пятьсот километров от них, и только ради того, чтобы они были вместе. И ведь Жанна тоже хочет любви... А если вдруг она увидит в глазах у Таньки то, что не увидела у меня? Сможет она тогда еë полюбить? Не знаю, ничего не знаю... Надо же, я и не думала, что способна так переживать из-за ревности. Жанна никогда не рассказывала, как это происходит с другими. Со мной ведь она долго и настойчиво шла к своей цели: сначала долго обхаживала, потом были те три дня... И если бы она меня попросила тогда... только намекнула... Если бы я раздумывала, то разве что в самый первый день. Во второй — я уже была согласна на всë.

А с Таней она хочет пройти всë за одну ночь... А если вдруг Жанна захочет?.. Но ведь если у них что-то получится, я потеряю не только подругу, которую решила поднять до своего уровня, но и... надежду... что когда-нибудь Жанна всë же позволит... И тогда я останусь совершенно одна... Нет, об этом даже и думать страшно...

Нет, Жанна тоже боится любви! И только на это я надеюсь.

Эта мысль меня немного успокоила. Но я ещë долго лежала, придумывая возможные аргументы «за» и «против» для обоснования своего беспокойства, и потихоньку заснула.

А утром мысли в голове уже не казались такими перепутанными и беспорядочными. Я вспоминала во всех подробностях мою последнюю встречу с Жанной, пытаясь в очередной раз убедиться, что зря себя накрутила...

Эта встреча была совсем недавно, за пару дней до моего отъезда. Мы быстро обсудили дело, и разговор постепенно свернулся.

Я, положив руки на стол, а на них свою голову, смотрела на Жанну, которая сейчас, казалось, была далеко — в своих мыслях. Было так непривычно видеть еë не в строгом чëрном наряде, а в ярком домашнем халатике... Совсем девчонка... обычная, чëрные волосы до плеч, чуть тяжеловатое лицо, прямой нос, сдвинутые брови и чëрные глаза, в которых — никаких эмоций, только напряжëнная мысль. А о чем — попробуй догадайся...

Вдруг Жанна как будто вынырнула из глубины своих размышлений и вопросительно посмотрела на меня. Я смутилась...

—Что это ты меня так разглядываешь?— поинтересовалась Жанна.

—А если я правду скажу, ты не обидишься и не рассердишься?

—На правду? Не дождешься!

Я вздрогнула... Я была готова сказать свою правду Жанне, если бы услышала от неë самое естественное: «Обещаю»... А вот эту девушку я давно забыла, она была такой в те дни, когда мы с нею только познакомились. И вдруг сегодня она вернулась...

—Мне, кажется...— я замялась, не зная как правильнее передать то, что чувствовала в тот момент. И вдруг с моих губ совершенно неожиданно для меня самой сорвалось нечаянное признание:— что я снова тебя хочу...— я покраснела и добавила чуть слышным шëпотом:— Я тебя люблю...

Жанна, казалось, услышала именно то, что и ожидала. Даже в лице не переменилась ничуть... и только в голосе появился оттенок усталости, когда она произнесла в ответ:

—Я это знаю.

Мои губы задрожали, слишком равнодушно было принято моë признание. Ведь я только-только поняла, как люблю еë, сама себе впервые призналась... А мне за это — по морде! Обидно... Слезинка скатилась по щеке. Я, превозмогая себя, свой стыд, спросила:

—Тебе все наши признавались?

—Ну, допустим, признаться не все смогли. Даже скажу больше, ты — вторая, кто решилась. Но я же и так всë вижу. А хочешь тоже услышать правду?

Я только кивнула в знак согласия. И хотя в душе уже примирилась с мыслью, что сейчас получу отворот по полной программе, всë же на что-то ещë надеялась. Сама не знаю на что... Вот в чëм была тогда уверена: Жанна — единственный человек из всех кого я знала, с которым я, не задумываясь, согласилась бы идти по жизни.

—Света, правда заключается в том что ты, думая что любишь, одновременно боишься меня. А в любви нет страха. Вот поэтому я тебе и не верю. Прости. — Жанна провела рукой по моим волосам.— А почему ты сказала: «снова хочу»? Такое желание уже возникало?

—Да, довольно часто, но в последнее время как-то отпустило. А сегодня вдруг такая лавина нежности к тебе нахлынула, казалось — я всë готова для тебя сделать. И вообще, спасибо тебе!

—За что?

—Что ты есть. Когда-нибудь я перестану тебя бояться... И ещë раз объяснюсь в своей любви. Можно?

—Объясниться-то можно... А дальше что?

—Что дальше? Не знаю... Ничего не знаю. Жанна, со мной что-то непонятное творится с того собрания. Или нет, может, ещë раньше началось — с самого дня рождения. Я постоянно думаю об этом... Как вспомню те слова, поздравления, речи — ведь они ещë тогда мне смутно что-то напомнили, но в тот момент даже протеста не было — скорее какое-то опьянение от этой атмосферы триумфа... Нет, и это не главное...

—А что же главное?

—Моë сегодняшнее признание... Вдруг так захотелось сказать тебе, именно тебе, что я с тобой готова хоть на край света, хоть куда скажешь. Вижу, тебе не нравятся эти слова. Я не буду больше. Просто мне кажется, что это каким-то образом связано. Понимаешь, на том собрании... ведь со мной это было в первый раз, тренировки это совсем не то. Казалось бы — столько раз видела как это происходит с другими, и сама же не раз помогала, но одно дело просто выполнять действия, необходимые по инструкции, не понимая до конца что в это время чувствует та, которая бьëтся под твоими руками. И совсем другое дело — самой лежать в этом чëрном кругу звездой...

Мне было тепло, комфортно... поначалу даже прикольно. И музыка хорошо помогала настроиться на соответствующий лад. Я сразу легко добралась до тоннеля, потом довольно долго летела, и даже не представляла заранее, что это за «самая напряженная ситуация», в которой мне предстоит сейчас оказаться. Я была готова к чему угодно, но увидеть себя в родном кабинете за день до этого — было, мягко говоря, неожиданностью.

И снова потоком хлынули в уши эти хвалебные речи... как на поминках или в некрологах. Только привычными штампами, только хорошее... Не то день рождения, не то мои собственные похороны... Я закрыла глаза, и мысленно постаралась расплавить напряжение, чтобы оно утекло из меня в землю. Когда получилось расслабиться, у моих ног как будто заклубился голубоватый туман, окутывая моë тело и поднимая его в воздух... Через некоторое время он опустил меня возле огромной спиральной лестницы, уходящей своими витками куда-то в подземелье... И я пошла по ней. Я шла и шла, а лестница казалась бесконечной, кружилась голова, а вокруг была абсолютная темнота. Словно в космосе, только без солнца, без луны, без земли... и лишь очень-очень далеко звëзды... И я точно понимала, что в течение этой жизни не доберусь ни до одной из них. А вокруг — отовсюду, со всех сторон одновременно — продолжали звучать голоса: «За четыре месяца работы на должности заместителя управляющего банком...», «активную жизненную позицию...», «накопленный большой и бесценный опыт», «ответственность за благополучие и достойную работу...», «внутренний стержень...», «она находила выход...».

Каждое слово, будто удар плëткой, отпечатывалось на моëм теле. Потом всë слилось в единый шум, уши заложило. Я стала глубоко дышать, чтобы освободиться от боли в груди. Вырвался стон, и боль отступила. И опять вакуум... Что происходило с телом, я уже не понимала. Что было в сознании? Ощущение полнейшего одиночества, и безысходность. Я вдруг как никогда ясно поняла — надо что-то изменить, чтобы хотелось не только ходить на работу, но и возвращаться с работы домой. Я больше не хочу быть одна, не хочу...

—Интересно... а мне ведь тоже похороны вспомнились. Бабушкины... Света, а ты слышала, как я орала?

—Нет, я быстро выключилась и кроме своих ощущений ничего уже не воспринимала.

—Я тоже не планировала определëнного события... решила пусть будет то, что вспомнится. К тому же, я себе специально взяла только четверых, чтобы тебе пара лишних рук досталась. Не думаю, что к тебе они хуже относились, но ко мне, сама понимаешь... Вроде бы и не было в их прикосновениях ничего особенно эротического, но когда всë началось, в каждой клеточке тела был такой напряг, что даже от легчайших касаний я визжала и орала... так что стоило им только чуть усилить нажим, как я внезапно переступила этот болевой порог и оторвалась от тела...

Я тоже не до конца поняла ещë, что получила во время того урока... Но единственное что хотелось тогда — стать обыкновенной. Так захотелось, что сегодня я даже чуть было не повелась на твое предложение... Только сразу же поняла, что ты испугаешься любви.

—Почему ты так думаешь? Я же ещë не пробовала...

—Что толку, что я пробовала? Я не смогла... она не смогла...

—Ты жила с девушкой?

—Да. Ты же вторая, кто решилась... Только у меня не получилось... И больше я не хочу... не могу... не знаю. Я совершенно потерялась. Совершаю одну ошибку за другой. И сейчас мне по-настоящему страшно. Я даже не знаю, как встречу свой день рождения.

—Я готова для тебя сделать всë!

—Света, не заморачивайся! В этом деле никто ни мне, ни тебе не поможет. Здесь каждый отвечает за себя. Вот ты для себя что придумала?

—Мне надоело моë одиночество. И жить одна я больше не хочу.

—Значит, надо учиться, искать того, кто сможет с тобой жить... Сочувствую тебе, но я на эту роль не подхожу. Жаль, что ты меня только хочешь... очень жаль... Всë, хватит,— Жанна тряхнула головой, сделала глубокий вдох.— Прекращаем этот разговор, иначе ещë немного... и ты сегодня у меня останешься. А я боюсь этого. Ты представляешь? Я боюсь любви! Но, скажу честно, кажется, хочу.

—Ну что ж... значит так. Да, скорее всего ты права, и нам обеим это действительно не нужно...— я не уловила перемену в настрое Жанны и последние еë слова пропустила мимо ушей. И только потом, в очередной раз прокручивая в памяти весь разговор, пришло осознание: ведь Жанна предложила мне, согласилась!!! А тогда... Жанна не дала мне даже закончить:

—Всë, молчи!!! Мне надо успокоиться. Оставим эту тему до лучших времëн.

—Договорились. Спасибо тебе за всë! Пойду я.

—Тебе спасибо. Позвони, как приедешь в Анапу.

Вот теперь для меня всë становится на свои места... Жанна себе не позволит! Ей этого — любви к Тане — не надо! А какой же она любви хочет и боится одновременно?

==========

Лишь только поезд тронулся, всë происходящее стало казаться невзаправдашним, киношным. Вчерашние заботы, связанные с предотъездной суетой, быстро выветрились из головы. Прошло чуть больше половины суток, а всë оставшееся за окном вагона стало бледнеть, терять краски, уходить за горизонт. Молодой человек, который только что вышел на маленькой станции, пытался поговорить «о жизни» — не получилось. Когда я проснулась, он уже аккуратно собрал постель и сидел одетый, готовый к выходу. Несколько слов на прощание, и он исчез из моей жизни навсегда. Общаться с семейной парой среднего возраста не хотелось совсем. Спать надоело. Полистала книжку, но слова не складывались в предложения. Перечитав три раза первый абзац, бросила и это дело. Тело от вагонной тряски расслабленное, обмякшее... Ещë сутки добираться до места.

М-да... от этой тоски и однообразия даже мысли не в той тональности пошли. Смена обстановки, конечно, не повредит — засиделась я в этой Москве, а на отпуск всë равно никаких планов не было. Еще позавчера я так обрадовалась возможности отдохнуть, а сегодня вот уже терзают сомнения. Зачем я вообще еду на этот юг? Что мне там надо? Да ничего, кроме отдыха. Солнце, море, может, знакомства новые. Да, знакомства... На весëлую компанию можно и не рассчитывать. Не может там быть молодëжи в разгар сезона! Простым смертным путëвки в такое место достаются только зимой и ранней весной. А сейчас ниже начальника отдела, небось, и нет никого. Ну, ничего не поделаешь, придëтся общаться с теми, кто есть... Хотя, чем чëрт не шутит. Возможно, и к лучшему. А вдруг удастся познакомиться с каким-нибудь боссом. Помощь, продвижение по службе... Господи, о какой же ерунде я думаю! Самой смешно. А ну-ка, хватит!

Я решительно спрыгнула с полки и пошла умываться. Жарко! А ближе к полудню, совсем невмоготу станет. Поплескав на себя холодной водой, я долго не возвращалась в купе, стояла в коридоре у открытого окна, подставив лицо ветру, и смотрела, как мелькают за окном однообразные пейзажи. Поля, деревья, речушки, поселки... и снова поля.

Вернувшись на свою верхнюю полку, я провалялась до вечера, ничего не делая и ни с кем не вступая в разговоры. К ночи жара спала, и мне пришлось накрыться простынëй. Спать совсем не хотелось, усталость не накопилась за целый день безделья. В голову лезли всякие глупые мысли. Например, о белокурых мускулистых принцах на серебристых «Мерседесах», похожих на Брэда Питта. Так хотелось утонуть в чьих-то нежных, крепких объятьях, раствориться в страстных поцелуях... Но вся эта книжно-сериальная романтика смешивалась с воспоминаниями о прозаической действительности: сопящие и кряхтящие мужики, пытающиеся вдавить тебя в диван, боль внизу живота, полный, до рвотного рефлекса, рот, когда и дышать невозможно... и одна-единственная мысль — скорей бы это закончилось. Мерзко! А про Андрюшу и вспоминать не хочется. Гад! Пусть только попробует вернуться!

Попыталась выкинуть из головы все мысли, но сон, всë равно, не приходил. Пассажиры на нижних полках давно уснули, голоса в соседнем купе сменились разухабистым храпом. Как же достала эта жара, духота! Нет, совершенно невозможно уснуть, но и лежать так, уставившись в потолок, тоже невыносимо. Рука, медленно скользнув по груди, прошлась по животу... Есть безотказное средство от бессонницы... Господи! Почему же бодливой корове Бог рогов не даëт! Почему же опять всегдашнее: «Я сама...» Правда, в поезде заниматься этим неудобно... ритм движения вагона сильно сбивает, вечно попадаешь не в такт... Но я хочу... Пусть... Тем более, тело уже отозвалось на машинально продолжающиеся поглаживания... Пальцы быстро заскользили взад-вперëд, вверх-вниз... Несколько минут, и всë внутри затрепетало под напором приливающего наслаждения от истекающего тепла. Но не того тепла, которое надоело за весь день. А живого жара, которого я так ждала, которого иногда так недоставало. Почувствовав приближение кульминации, я отвернула голову к стенке и плотно стиснула зубы, чтобы не испугать людей своим стоном... Вот, наконец, и это потрясающее ощущение, когда знаешь, что в любую секунду можешь кончить, но медлишь... оттягиваешь момент... и вот уже больше невозможно терпеть, и кончик пальца делает то самое финальное движение... и ты на несколько таких долгих секунд выпадаешь из реальности...

Сознание постепенно возвращалось, влажные пальцы продолжали тихонько двигаться, и я уже словно качалась на волнах, успокаиваясь и убаюкиваясь.

Очнулась я глубокой ночью, за стенкой раздавался всë тот же храп. Но что-то было не так, как-то жутко. Я села на полке, осмотрелась. Ничего подозрительного, но тревога усилилась, засосало под ложечкой. Казалось, что рядом со мной повисла пугающая своей чернотой пустота. Она просто находилась рядом, но не проявляла никакой активности. Будто выжидала, выбирала время, чтобы запустить в действие свой разрушительный механизм. Что произошло? И с чего бы? Может, что приснилось? Сама себя накрутила из-за этой неожиданно свалившейся поездки? Странно. По телу побежали мурашки, знобило. Это предчувствие чего-то страшного?.. Казалось, волосы шевелились на голове. Я сжалась в комочек и полностью спряталась под простыню. И вдруг всë прошло. Чернота стала растворяться, пока совсем не сравнялась с полумраком купе, и внезапно, проскочив сквозь оконное стекло, улетела в сторону звëзд. Всë закончилось так же неожиданно, как и началось.

Но я лежала тихо-тихо, боясь пошевелиться. Только с восходом я согрелась и заснула. Я так и не поняла, что же случилось, что же меня так напугало.

Утром я проснулась от жары, которая стала невыносимой уже часам к одиннадцати. До того, как мозги стали плавиться, мысли вновь крутились вокруг вопросов, связанных с предстоящим отдыхом. Может, именно там, в санатории, будет самая интересная и главная в жизни встреча. Они ведь есть, мужики стоящие. Но вот как к ним подобраться, как под них лечь, да так, чтобы не на одну ночку, а серьëзно, с последующим реальным продолжением? А не только на курортный поток.

Или всë это — чепуха? Где их, этих, найдëшь? И как к ним пробьëшься через ряды таких же, как и я. Везде конкурс, и не по два-три человека на место. Чем я могу взять? Только тем, что молода, но с другой стороны, это скорее минус, чем плюс. Ведь не замужем, значит, жениться надо — это первая проблема, потом мне ребëнок понадобится — это вторая проблема. А приодеть, накрасить, накормить. Да мало ли, что они себе придумают. Так что, шансов почти никаких даже на роман, даже на курортный. А на одну ночь — не хочется...

Тем более, опаздываю на целых три дня... Всех подходящих, наверное, уже расхватали. И зачем я только согласилась на эту путëвку?.. Но, в случае чего, я-то готова, даже презервативы купила, с апельсиновым вкусом. Ладно, что это я... Как будто меня уже кто-то уговаривает. Кому я нужна?

Всë, решено. В санатории постараюсь отдохнуть по-человечески, а поиски подходящего мужика буду осуществлять между прочим. Кстати, и время будет обдумать – а чего же мне хочется? Клоны Брэда Питта, наверное, уже в прошлом... ну и ладно. Если мужчина чуть симпатичнее обезьяны, буду считать его красавцем. Желательно было бы в него влюбиться... но — если есть положение, деньги, и ко мне будет относиться с уважением, то и без любви можно как-нибудь — стерпится, слюбится. Да, ещë обязательно — чувство юмора и умение разговаривать. Что ещë? Забота, внимание, щедрость. Чтобы не приходилось по сто раз просить о любой мелочи. На понимание без слов я давно не рассчитываю, хотя бы слышал, о чëм его просят. И... желательна перспектива того, что он на мне женится... А самое главное, чтобы мужиком был, во всех смыслах этого слова. Чтобы не приходилось через пять минут сопли вытирать и всë время думать, как жить дальше.

Наконец, Тоннельная. Теперь на автобус — и через час на месте. И сразу под душ! Но это только на бумаге всë быстро получается да в мечтах. А в реальной жизни — куда там. Автобус — через сорок минут. Да ещë пилил еле-еле, я чуть с ума не сошла, пока доехала. Пыльная Анапа с еë песком, грязью и жарой. А в санатории — тоже мне, высший класс, отдала документы, и тут администраторше позвонили по телефону. Она болтала минут двадцать, потом вскочила, как ненормальная, и убежала, а я стояла, ждала ещë полчаса.

Когда я получила ключ от комнаты, уже и эмоций никаких не было — устала. Так что вместо полутора часов, на которые рассчитывала, пришлось добираться до душа не меньше трëх. Но добралась же... С трудом стащив с себя провонявшую потом одежду — никакие «Рексоны» не помогли — стала под еле тëплую воду и мылась, мылась и мылась. Всë, выходить пора — жрать хочется, настроение на нуле, на абсолютном нуле, даже ниже. Вышла из душа и только принялась сушить волосы — появилась соседка. Немолодая, но видная дама, не сильно располневшая к своим сорока пяти-семи годам, одетая по южному: в майке и шортах.

—Марья Степановна,— представилась она.

—Юля.

—Вот и познакомились. Мне сказали внизу, что у меня в комнате уже поселили... тебя. Ты не задерживайся, скоро ужин. Приоденься. На ужин положено ходить в вечерних нарядах,— Марья Степановна выбрала себе платье, подкрасилась, от чего стала ещë солиднее, и через десять минут еë как волной смыло.

Засунув на самое дно сумки грязную одежду, я принялась одеваться. Слава Богу, нашлись не сильно мятые блузка и юбка. Натянула, причесалась и пошла на ужин.

Ой, лучше бы и не ходила! Присутствующая публика была как на подбор — один хуже другого — ничего подходящего. За столиком ожидало очередное разочарование: рядом оказались пара пенсионного возраста и, конечно же, непременная Марья Степановна. Тоска... Вяло тянулся совершенно неинтересный для меня разговор. Со своей соседкой уже познакомилась, а имена-отчества пенсионеров из памяти выветрились с такой же скоростью, как и появились.

Неторопливо ковыряясь в какой-то глупой еде, я сканировала контингент в поисках жертвы... Жертвы ли? Скорее, преследователя, которому надо несколько раз попасться на глаза, чтобы он, скотина, понял, что я и есть его потенциальная добыча. Тогда он начнëт охоту, а мне для видимости придëтся от него вроде бы бегать... Теория. Что же мы имеем? Некоторые представители «сильного пола» уже были при дамах, поэтому однозначно вычëркивались — ими можно будет заняться только в крайнем случае. Что ж, как и ожидалось — ничего стоящего. Ну что ж, выберем не лучшего, а наименее худшего, на безрыбье, как говорится... Ну, вот, хотя бы этого. За соседним столиком сидел весьма солидный мужчина лет сорока, одет прилично, даже слишком прилично для ужина в Анапском санатории. Правда, рядом с ним — смазливая крашеная блондинка. Да, похоже, они вместе. И это плохо. Интересно, кто она ему, жена или любовница? Да, с этим можно было бы провести время, но он по сторонам и не смотрит. Значит — любовница...

Когда мне совсем опротивело заниматься тупым разглядыванием публики, я отодвинула почти нетронутый ужин и встала из-за стола. Куда теперь? Может, сходить на море, или уже поздно? Поднявшись в номер, надела новый купальник, покрутилась перед зеркалом. Ну конечно, чего же я хотела? Чëрти-чë. Да кто на меня такую позарится? На заднице пара-тройка явно лишних килограммов — отъелась. Сама — как бледная спирохета. Кошмар какой-то! А со спины — как мальчик, ещë пять килограммов на талию — и вообще не отличишь от неоформившегося подростка. Махнув на себя для порядка рукой, я скорчила глупую рожу и, тяжело вздыхая, вышла из номера.

У самого выхода из санатория, по дороге, ведущей на пляж, не торопясь, шла девушка. Кажется, еë не было на ужине. Правда, на женский пол я особенно и не смотрела... Когда я с ней поравнялась, она обернулась. Почему-то сразу мелькнула мысль, что эта дамочка мне конкуренцию не составит, а потому, когда та вдруг заговорила со мной, решила не напрягаться и пустить всë по воле волн.

Звали еë, как оказалось, Светой, была она из Воронежа и тараторила без умолку, но меня это вполне устраивало — неохота было болтать самой. Она тоже приехала одна, потому как еë подруга, с которой они собирались отдыхать, в самый последний момент не смогла. Я еë рассматривала, не забывая время от времени кивать головой или отвечать короткими фразами. Что-то было не так. Она сразу же обратилась ко мне на «ты». Меня это насторожило. Потом она выяснила, не замужем ли я. Еë ввело в заблуждение моë колечко с сапфиром, которое в незнакомой компании я всегда поворачиваю камешком вниз, чтобы избежать лишних вопросов и приставаний. Моë объяснение развеселило Свету. Потом она пыталась хоть что-то узнать обо мне, а одновременно с этим рассказывала и про себя. И всë это с какими-то приколками, шуточками. Я не могла понять, когда Света говорит серьëзно, а когда откровенно врëт. Да, она не серенькая мышка, но занимать в еë возрасте должность заместителя управляющего банка, да ещë в провинции — это был явный перебор с еë стороны — слишком несолидно она смотрелась. Я даже остановилась и, глядя в глаза, сказала на полном серьëзе:

—Да хватит врать-то!

—Тебе врать? А смысл... Но знаешь, Юль, у меня сейчас нет ни возможности, ни желания тебе доказать это... Поэтому, считай, что я соврала,— и так улыбнулась своей обворожительной улыбкой, что я сразу же решила, что меня совершенно не раздражает то, что она может мне говорить неправду. Тем более, если это нравится человеку...

Да, внешность... Ничего особенного... одета в обычный пляжный наряд, простое лицо, веснушки, волосы, не то выгоревшие рыжие, не то мелированные, короче, не поймëшь... Да ладно, про цвет волос...

Что понравилось сразу — необыкновенно красивые глаза. В них чувствовалось что-то такое, что мимолëтным взглядом не засечь, а словами не описать: что-то близкое, родное, но одновременно непонятное и манящее. Если с первого взгляда я только это заметила, то вскоре еë взгляды, улыбка, манера разговора и поведения уже нравились необъяснимо. Я даже перестала замечать непотребный цвет еë волос. Да и купальник у неë был не из дешëвых, может, даже дороже моего. А я свой покупала в «Дикой Орхидее»...

Добравшись до воды, мы долго плавали до самых буйков и обратно. Плохое настроение, казалось, смыло тëплыми волнами. Полная расслабуха и кайф. Море превзошло все мои ожидания. И уже казалось, что и Светку я знаю давным-давно, и с нею всегда мне было хорошо... Я даже не удивилась, когда вдруг, выходя на берег, обнаружила что держу еë руку в своей.

—Смотри,— Света показала на заходящее солнце.— Такого заката ты в своей Москве не увидишь.

—Как красиво!— еле выдохнула я от восхищения.

Огромное, неестественного оранжевого цвета солнце только коснулось той сокровенной черты, где соединяются море и небо. Три стихии: огонь, вода и воздух, сойдясь вместе, сотворили чудо. В переливах и разнообразии голубого и синего с отблесками жëлто-красного была такая нездешняя гармония, такая чарующая нереальность, что казалось, будто мы находились вовсе не на Земле, а на незнакомой планете. И с каждой секундой картина менялась, восхищая своим совершенством. Чудо!!!

—Пойдëм, а то сейчас солнце сядет — темень будет несусветная,— вывела меня из благоговейного оцепенения Света, осторожно отняв свою руку. Я как очнулась, очарование закатом осталось, но стало не таким острым...

Подобрав свою одежду, мы направились к санаторию. По дороге Светка шутила, рассказывала анекдоты, было весело. Подойдя к Пионерскому проспекту, мы оделись.

—Значит, ты в первый раз на юге... Временно беру над тобой шефство. Сейчас, как придëшь, сразу под душ, а то соль на теле останется. Ты в каком номере поселилась? — спросила Света.

—В четыреста девятом, а ты?

—В триста восьмом.

—Света, а ты что сейчас делать собираешься?— рассчитывая на продолжение вечера, спросила я.

—Спать,— категорически ответила она.— Устала, как собака. Целые сутки тряслась... Ты тоже на поезде ехала?

—На чëм ещë? А может, сегодня встретимся?— я говорила напрямую, без намëков — с ней, как я быстро уяснила, намëки не проходили.

—Давай лучше завтра,— предложила Света, но, заметив моë разочарование, добавила:— Ты не обижайся на меня, пожалуйста... А хочешь, утром на пляж вместе пойдëм?

—Конечно, давай!

—В десять, в холле,— распорядилась Светка и убежала к себе.

Проводив взглядом подругу, я пришла в свой номер вполне довольная. На моë счастье, Марьи Степановны ещë не было. Наверное, загуляла. Это хорошо! Я снова встала под душ, теперь уже с настоящим удовольствием. Тëплые струи воды окончательно меня успокоили, и нестерпимо захотелось спать. Наскоро промокнув тело полотенцем, я вышла из ванной и плюхнулась в постель. Я не стала ждать, когда высохнут волосы, накрылась простынëй и, обняв подушку, моментально заснула, как младенец.

Не знаю, сколько было времени, когда я проснулась. Как и прошлой ночью, что-то было сильно не так. Наверное, что-то страшное приснилось, потому что я была вся мокрая, а сердце колотилось как сумасшедшее. За мною кто-то гнался, и я тут спряталась. Но укрытие было такое маленькое, что казалось, удары сердца выдадут меня, так громко оно стучало. Я чуть приоткрыла глаза, чтобы осмотреться: темнота... даже не знаю, почему она была такая тëмная. Когда я ложилась спать, в окно светило несколько фонарей и в номере было даже светло. А сейчас... Нет, той зияющей пустоты рядом не было. Только тьма, неудобство и необъяснимая тревога, страх вокруг и во мне. И сквозь гулкие удары сердца я лучше слышала все шорохи за дверью, чем неприятное похрапывание Марьи Степановны на соседней кровати. Как будто я со своей темнотой была едина, а реальность, в которой я засыпала, была внешней. Не знаю, каким образом и за сколько времени мне удалось чуть-чуть успокоиться, и темнота постепенно начала светлеть. Я пыталась согреться, приспособиться, пристроиться.

Нужно было подумать о чëм-нибудь хорошем. Это из-за того, что на новом месте... Но мысль, внезапно прорвавшаяся в сознание, встревожила ещë больше. Не мой белокурый красавец с обнажëнным торсом явился мне — только Света, только еë взгляд, только еë рука... Что это??? Что со мной происходит? Мне нравится девушка? Как? Этого быть не может! Этого быть не должно! Это — неправильно! Я не смогу! Я никогда не смогу! И вообще, это нереально. Я еë хочу, или это она меня завела? Я... ей... понравилась... Ужас!!!

Мурашки бежали по телу от таких мыслей. Снова стало зябко. Я свернулась калачиком и разбиралась: что я себе накрутила? Да, она неправильно на меня смотрела. Как неправильно? Необычно, непривычно, не так... И всë? Нет, ещë еë рука, от которой тепло шло прямо в душу, и это придавало какую-то неземную красоту закату. Всë? Нет... Я хочу! Ну и? Что же теперь? Вешаться, что ли? Если даже всë так и есть. Если даже я еë хочу. Да, вот сейчас возьму и скажу: «Я хочу Свету!» Не умерла же. И... осталось только одно. Чтобы моë желание так и осталось желанием. И всë будет нормально. И не будет никаких переживаний.

Но если и она меня хочет... Не пойму... Почему? Что я для неë? Кто я? Вероятность того, что у нас что-то получится, — менее процента. Но здесь — курорт. Здесь можно всë. Потому как никого ты не знаешь, никто тебя не знает. А я бы и согласилась... попробовать, хотя бы из любопытства. Может, в этом тоже что-то есть? Ведь я слышала, что некоторые женщины любят только женщин. Может, и я смогу найти в этом что-то для себя приятное или хотя бы полезное... Например, опыт. Но возможно, мне только показалось, что Светка как-то по-особенному отнеслась ко мне. Ладно, пусть будет, как будет. А если и она вдруг захочет, я готова попробовать. Тем более, время и место — подходящее. Странное чувство тревоги отступило. И через несколько минут я, успокоившись окончательно, заснула.

==========