Ю. Миронова, Н. Доля. Американка Must Die. Часть 3. Глава 5. Неужели всë?..

—Это ничего, что я тебе рассказываю всë это?— спросила Света у Юли.

—Так тебе же надо... Выговориться и решение принять... как мне показалось.

—Так Таня сказала, что могла бы тебе всë объяснить, но лучше это буду я?

—Я ничего не понимаю. Но... сейчас для меня важнее... Я продолжу, можно?

Юля сразу поняла, что для Светы сейчас важнее. И разрешение на продолжение своего рассказа она спрашивала совсем не у Юли, а у кого-то другого. Поэтому Юля только прижала Светину голову к себе...

—Это были первые уроки, кстати, самые основные. И могу честно признаться, что этих еë установок и новых жизненных позиций мне хватало три года... Пока не произошло нечто совершенно даже для меня непонятное.

—Или из-за Тани. Не разобралась пока. Тут, в Воронеже, случилось что-то страшное без меня. Не потому, что меня не было, просто в моë отсутствие что-то глобальное произошло...— Света надолго задумалась.— Вот, Юля, ты сегодня познакомилась с Таней, перекинулась парой фраз, а ты понимаешь, каким количеством информации вы обменялись?

—Говорили на одном языке, поэтому так и получилось.

—А чтобы была возможность общаться со своими, мы довольно часто встречались, такие как Жанна, как я была, как Таня стала. Где-то раз в неделю часа на три. Всего, в последнее время, нас было 12. Магическая цифра. Стоило Тане прийти, как мне пришлось уходить, как я вернулась — ушла Жанна. Только сегодня додумалась... Кошмар! Значит, я должна уйти... Уже ушла....

—А всë что ты про неë рассказывала, когда в Американку играли — правда?

—Да, только... только в тот день я поняла, что она как стала для меня Госпожой в ту ночь в домике, так ею и была всë время. Хотя я думала, что мы, по меньшей мере, подруги. Давай я продолжу свою страшную историю... Чтобы провести Танину инициацию, надо было обеспечить еë прикрытие. Поэтому я взяла две путëвки в наш санаторий, себе и ей, купила два билета на поезд и пришла к Жанне обговорить детали еë увольнения.

—В принципе, только сведения о еë начальнике, в основном те, которые мало кто знает, компромат, в общем. На тот случай, если будет против. Пока разговаривали, Жанна меня поразила чем-то новым... Она была не такая, как всегда: во-первых, одета не в чëрный наряд, а в домашний халатик, во-вторых, в еë глазах не было обычной для неë вседозволенности, уверенности, власти... чего-то ещë такого привычного... Она была живая, естественная, человечная... возможно, маски не было... И у меня такая лавина нежности к ней проснулась, что я не выдержала и призналась ей в любви...— Света остановилась, посмотрела на Юлю, не расстроила ли она еë этим? Юля не расстроилась, по крайней мере, этого не было видно. Света продолжила:

—Это не произвело на неë никакого шокирующего воздействия. Она спокойно заявила, что давно знала об этом. А заметив, что этим расстроила меня, начала объяснять, что не верит мне, потому что я боюсь не только еë, Жанну, но и любви испугаюсь тем более. А ведь она оказалась права... Любить ещë страшнее и непонятнее, чем просто бояться и почитать Жанну. Ещë, кроме всего прочего, она заявила, что одна из наших девчонок ей признавалась в любви. И они даже жили вместе, но не получилось. Они не нашли то, что смогло бы удержать их вместе, спасти их отношения. Мы ещë говорили о жизни, о последних событиях в нашем Обществе, а когда поздно-поздно вечером она случайно сказала, что тоже хочет меня, я испугалась и сбежала. А через пару дней я иду на море и вижу... ЖАННУ!!! Ты представляешь, как меня переклинило? А дальше... дальше ты знаешь почти всë... По крайней мере, ты сама видела, как я металась между «хочу», «могу», «люблю», «нельзя»... а ещë эта путаница: Юля — Жанна. Но если даже у Жанны не получилось, то куда уж мне?..

—Бедная ты моя, бедная...— Юля гладила Светины волосы.

—Не скажи, знаешь, как мне повезло, что именно я тебя встретила, а не кто-нибудь из наших... Они бы вели себя также. А мне так крупно повезло.

—В Американке... Но ты переросла Жанну... и я сбежала уже от тебя.

—Да и я была ещë не готова. Ты ведь теперь понимаешь?

—Теперь многое понимаю... Но подожди, я ещë не закончила...— продолжила свой рассказ Света.— Я приехала в Воронеж, и тут всë посыпалось, как будто я, предав свою любовь, одним решением превратила свою жизнь в ад. Я не узнала Таню, она даже ночевала у меня в тот день, но мы так и не смогли поговорить. Я не узнала Жанну. Она была затравлена, убита, раздавлена. У неë, как я понимаю, всë тоже начало сыпаться. Магическая всë-таки эта цифра 12. Не потянула она, сломалась. Я ещë перед отъездом видела, что что-то у неë не так. А тут была совершенно чужая Жанна. С нею и поговорить не удалось, а позвонить за всë это время — рука не поднялась. Не знаю, о чëм бы я говорила с нею по телефону, а встретиться вживую — боялась страшно. И всë из-за путаницы тебя с нею. Но у меня был ещë шанс, чем себя отвлечь — работой. Вот этой работе я и посвятила пятницу и субботу. Работа до изнеможения. И знаешь, Юля, я ведь тоже не святая... я же в пятницу чуть замуж не вышла...

Юля внимательно, не перебивая, выслушала эту пятничную историю об Антоне. Даже если Света преувеличивала некоторые детали или делала акценты не в тех местах, то Юля уже к середине рассказа поняла, что молодой человек откажется. Нельзя ведь так откровенно и так беззастенчиво открывать свои планы. Поэтому, услышав о благоприятном завершении разговора, облегчëнно вздохнула. Ну и, слава Богу!

—Ты же понимаешь, что если бы он согласился, я к тебе и не приехала бы. Надеюсь, что почувствовала бы. Мне так кажется,— подытожила Юля.

—Мне тоже... Вот, а ты знаешь, ведь он согласился... в понедельник, но я уже была к этому не готова — Бобик сдох. Тем более без работы, да ещë замужем... Я в принципе не могла согласиться на этот брак.

—А серëжки — это ты решила из меня сделать Жанну?— догадалась Юля, и вообще, продолжать разговор о дурных поступках каждой из них смысла уже не было. Даже если что-то и не договорили — успеется... Впереди вся жизнь.

—А что, есть твоя в этом вина? Я имею в виду не вчерашний день, а на сию секунду.

—По-моему — уже нет. Ты же у меня всë понимаешь.

—Ничего я не понимаю. Я только знаю, что времени уже половина пятого, а тебе на работу к девяти.

—Я люблю тебя, солнышко!— прошептала Света.

—Солнышко — это ты! А знаешь, что я придумала?— Юля сбегала в спальню и быстро заменила Светины серëжки на вчерашние — с брюлликами, подаренные ею же.— Это — подарок... Нам! Как розы на вокзале... помнишь?

—Бис-со-вис-ная!— улыбалась Света.— А ты знаешь, я так счастлива, что и спать не хочется, но всë равно... сегодня ты от меня никуда не денешься.

—Я тут всю голову сломала, пока не дошло... а дошло вот только сейчас. У меня остался ещë один должок перед тобой,— лицо Светы стало серьëзнее.

—Прости меня, Юленька. Мне нужна твоя Танька.

—Я уже здесь, Госпожа, и в полной Вашей власти,— Юля была выдворена из своего тела выбравшейся из неизвестно каких тëмных глубин Танькой. Но Юля не убежала далеко, она осталась тут, чтобы посмотреть, проконтролировать и в крайнем случае — помочь обеим персонажам дикой игры.

Я быстро привела себя в соответствующий вид: обнаженная рабыня, стоящая на коленях перед своей Госпожой, ожидающая наказания за то, что еë основной наряд, который был предназначен на всю жизнь, остался там... в Анапе, его Юля подарила Стасу. Я за это чувствовала себя очень виноватой. Хотелось просить прощения, но слова мне никто не давал. Я, осознав ненужность своих желаний, быстро их прогнала. Краем глаза я видела, как Света тоже покидает нас, как снова рядом со мной появляется моя любимая строгая Госпожа.

—Я думаю, ты помнишь не только правила. Но и чем закончилось тогда... Ничем. Вмешательством со стороны. Подменой. Почему ты меня не остановила?

—Простите, Госпожа, я не думала... я тогда не поняла, что это неправильный выход.

—Ты никогда не думаешь. Но ты же не увидела моего удовольствия.

—Не увидела... простите... Госпожа,— я чувствовала, что мои глаза наполнились слезами.

—Что прикажете, Госпожа. Могу ли я ещë повиниться?

—Да, Госпожа, у меня нет одной моей вещи... даже не одной... а всех моих вещей... Юля их подарила...

—Я почти неделю думала: что же мне мешало жить? И мысли крутились вокруг чего-то непонятного. А вот сегодня, когда эти злополучные серëжки оказались в ушах... Мне понадобилась ты. Я так и не вышла из игры... И мне НАДО еë закончить, чего бы мне этого ни стоило. На что ты готова пойти ради меня?

—На всë, Госпожа!— мне показалось, что это прозвучало слишком бодро и пафосно, но я действительно была готова на всë. Лишь бы она только нашла то, что ей необходимо.

Я подняла глаза. Потерявшаяся Госпожа сидела в кресле и думала, скорее всего, перебирала варианты, которые тут же отвергала. Заметив мой взгляд, она спросила:

—Знаю, что и противно... я тут вспомнила, что для меня было самым сложным... Выпороть свою Госпожу, но ты даже раздумывать не будешь, правильно...

—Да, Госпожа... Простите... Вам будет очень больно...

—Слышала,— перебила меня Госпожа.— Итак, сделать больно тебе нельзя; убить, конечно же, можно, но я не хочу; изнасиловать... тоже можно, но смысл? Отвернись, не мешай думать!

—Простите, Госпожа,— я развернулась так, чтобы невозможно было увидеть мою Госпожу, и опустила глаза. Если нет решения, то зачем надо было начинать? Может, есть всë-таки хоть маленькая возможность... мне надо только захотеть... хоть чего-нибудь... хотя бы испугаться. Но я ничего не боюсь, ничего не хочу, кроме как выполнить всë, о чëм бы она ни попросила. Через несколько минут Госпожа снова обратилась ко мне:

—Знаешь, Танечка, мне кажется, что я нашла. Не без твоей подсказки. Я тут всë перекрутила вдоль и поперëк и поняла, что самое страшное для тебя. О чëм ты даже подумать не можешь. Дарить или продавать тебя мне некому. Поэтому я тебя отпущу. Насовсем и навсегда. Не здесь, конечно, а как только ты пересечëшь московскую кольцевую дорогу, ты можешь быть совершенно свободной. Мне кажется, это единственное, что я могу для тебя, да и для себя, сделать. Ты ведь тогда сбежать хотела? А теперь я тебя отпущу. Сама отпущу. Могу ли я надеяться, что ты это сделаешь?

Я плакала, слëзы нескончаемым потоком лились из глаз. Я даже подтвердить не смогла словами, только в знак согласия кивала.

—Иди, умойся, и собирайся. Тебе 10 минут на сборы.

Как зомби, я поднялась и, не смея оглянуться, пошла в ванную, подставила лицо под струю холодной воды. Не знаю, как мне удалось перестать плакать, наверное, только потому, что через 10 минут я смогу плакать сколько угодно. Вернулась в комнату, быстро нашла ту свою коротюсенькую юбку, майку, косынку... оделась. И остановилась в ожидании дальнейших приказов. То, что я слышала... каждым словом выжигало во мне душу:

—Переоденься! Возьми что-нибудь из Юлиного... да и еë вещи тоже все собирай.

В глазах померкло... Оказывается, она не только меня прогоняет, но и Юлю! Мы так не договаривались! Я подняла возмущëнный взгляд, но упëрлась в абсолютно пустые безжизненные глаза Госпожи.

—Я так решила. Юлю попросишь, как появится, чтобы она простила меня. Она должна понять.

Кричать «Почему?» не было ни права, ни смысла. Госпожа всегда права. И ведь сделала больно, очень больно сделала. Как в тумане я собирала вещи, переодевалась... а через несколько минут с тяжëлым грохотом за мною захлопнулась НАВСЕГДА железная дверь этой квартиры.

Время — начало шестого, мы с Танькой брели по совершенно незнакомому чужому городу. Нас обеих выгнали. Я не понимала, почему? Да, Госпожа могла прогнать свою Таньку, на это у неë есть и право и возможность, да, она могла подарить еë, дать напрокат... Но ведь и Света прогнала меня. Да, Юля появилась. Я никуда и не девалась. И... я не понимаю: ЗА ЧТО??? Даже если не за что? То хотя бы ПОЧЕМУ??? Ответа не было.

Танька, ведомая приказом и бестолковством, дошла до железной дороги и повернула направо. Через полкилометра дошла до закрытого вокзала, который оказался совсем не тем, что нужен, и пошла в обратную сторону. Какая же она корова! Неуклюжая и некрасивая! Как можно такой жить? Проплутав по городу ещë час, она вышла к тому вокзалу, на который приехала. Взяла билет. Правда кассирша долго смотрела на фотографию в паспорте, потом на Танькино лицо, ну совершенно другой человек, но она, всë-таки, прошла фэйс-контроль... получила билет на ближайший поезд до Москвы и прошла в зал ожидания. До поезда оставалось чуть больше шести часов. Желаний у неë так и не появилось. Она сидела и тупо смотрела прямо перед собой.

И я... никак не могла сосредоточиться. Во-первых, мне жутко мешала Танька. А во-вторых, я не знала, что вообще делать. То, чем я жила всë последнее время так внезапно закончилось. Так необъяснимо и слишком быстро...

За полтора часа мне так и не пришло ни одной путëвой мысли. И, вообще, мысли двигались как парализованные. Одно я поняла, что не знаю, что произойдëт с нами за кольцевой. Вне зависимости от моей продвинутости и принятых решений Танька так быстро вернулась в моë тело, что я и глазом не успела моргнуть. А там она станет свободной, но останется Танькой. А мне что делать? Как от неë избавляться?

Прошëл ещë час. Танька сходила в туалет и вернулась на своë место. Нет, не на своë. На том месте уже сидели, но она нашла другое, более неудобное. Она этого заслуживает! Еë пустые глаза дырявили пустое пространство.

И вдруг я заметила, что напротив Таньки сидит еë Госпожа. Сидит молча, не затевает разговор, не пытается привлечь внимание. Просто сидит. И еë состояние, кажется, не лучше Танькиного. Как она прошла в зал ожидания? Сюда пускают только по билетам. Или она воспользовалась своими способностями? Нет, маловероятно. В таком состоянии она может только убить кого-нибудь, а не добиться чего-то. Странно.

Наконец, Танька заметила свою Госпожу. Она взглянула на часы: уже десять минут десятого, а сегодня ведь не выходной... и слëзы сами покатились из еë глаз. Долго-долго они так и сидели: одна плакала, вторая смотрела...

Но Юля ответить не могла, а к Таньке никто не обращался.

—Таня,— поняв свою ошибку, произнесла Госпожа.— Я еду с тобой. Мне надо, всë-таки, поговорить с Юлей, там, за кольцевой. И попросить еë вернуться. Ты как думаешь?

—Воля Ваша, Госпожа,— произнесла вполголоса Танька.

—Простите...— и еле сдержалась, чтобы не сказать вслух запрещëнное слово.

Танька полезла в сумку, долго искала там, куда же она положила этот билет... нашла и протянула Госпоже.

—Нормально, в одном вагоне поедем,— и положила Танькин билет в свою сумку.

Прошло ещë с полчаса. Разговора так и не было. Объявили какой-то поезд, народ из зала ожидания пошëл к выходу, Госпожа пересела к Тане.

Рабыня вся сжалась. Она снова натворила нечто, неправильно себя ведëт?

—Знаешь, я тебя сейчас отпускаю, навсегда. Ни к чему эти условности! На фига мне эта кольцевая! Мне срочно нужна Юлька! Ты слышишь?!!

Они сидели на траве газона возле вокзала, потому что все скамейки были заняты, а бежать искать, чтобы и людей было поменьше, и поговорить можно было — некогда.

—Я как поняла, что не смогу ничего с тобой сделать, не с тобой, с Танькой, сразу же появилась мысль прогнать... ведь ты тоже не совсем доиграла. И наслаждение ты получила только потом, но... опуститься ниже ты не могла... невозможно... поэтому и закончила свою игру. Это я поняла. Дальше... предложила Таньке свободу. Получилось. Самое невыносимое для рабыни! А пока ты была в ванной, до меня дошло, что не закончится эта игра НИКОГДА! Моя рабыня-госпожа всегда будет со мной, даже если мы будем вместе, и всë время будет влазить в наши дела и мешать нам жить. Поэтому, я решила остаться совсем одна. Мне своего дурдома хватит, чтобы в него ещë кого-то, даже тебя, Юля, вмешивать. И единственная возможность расстаться могла быть только сейчас. Скажи честно...

—Вот... видишь, значит, всë правильно было придумано. Я выпроводила тебя за дверь и легла вздремнуть. Но, куда там. Плющит и пинчит. Правильно — неправильно. Ничего не понятно! Хочется избавиться от всего, снова научиться жить. Прозвенел будильник, встала, оделась... на работу. Вышла и поехала... на вокзал. Зачем? Не знаю. Когда увидела Таньку, безропотно ждущую кольцевой, пошла в кассу и взяла билет на ближайший поезд. Пришла к тебе. Обрадовалась, что едем в одном поезде, в одном вагоне. Честно, обрадовалась... А потом — озарение. Да на фига же гнать тебя, когда надо взашей гнать наших танек и госпожей вместе взятых. Ты согласна?

—Света, ты же сказала, что был единственно возможный шанс расстаться... А ты его упустила,— улыбнулась Юля.— Значит, ты хочешь учиться жить в любви...

Через полчаса они были в постели. И целовались. Как никогда до этого, как будто это был их первый в жизни поцелуй. Но ведь для новых Юли и Светы он был, действительно, первый — слишком приятный, слишком замечательный, слишком долгий. И произошло нечто, совершенно нежданное для обеих. Казалось, что их тела потеряли вес, форму, и души, оторвавшись от земли, парили в небесных сферах. На них волнами накатывало блаженство, а вместе с ним и новое понимание: мира, себя, любви. Всë становилось по полочкам. Давно сформулированные вопросы получали решения. Оставалось только принять себя, позволить себе всë, и, не обманывая ни себя, ни других, дать себе право жить так, как хочется, как можется, только так сможешь прожить, не нанося вреда ни себе, ни окружающим. И главное — любить. Любить всë и всех. Только этим можно жить. Только этот закон единственный, только он может дать всю полноту жизни. Любовью живëт Вселенная. Это ведь, как кровь, текущая в теле. Стоит ей только остановиться, и жизнь прекратится, так и Вселенная без любви мертва. Зря человек отказывается от естественного хода жизни. Ведь только из-за нежелания любить и возникают у него трудности бытия, страдания души и тела.

Света, наконец-то, поняла, что она свободна. Раз и навсегда. Она действительно теперь может позволить себе всë. Она даже знает, о чëм надо поговорить с Жанной. Она даже знает, что надо их познакомить. И то, что Жанна обязательно выкарабкается, а что с Юлей они найдут общий язык — так уж никаких сомнений не было. Она поняла, что есть любовь, она даже не боится признаться себе, Юле, что любит. Любит всех и по-настоящему. И это не в противопоставление любви к Юле, а как следствие этой любви. Ведь еë так много, что на двоих хватит с перебором. И дать еë в мир она обязана. И жить они будут нынешним состоянием счастья, растянутым на бесконечное количество времени. Будут жить столько, сколько каждая захочет. И только так! Сейчас она рядом, сейчас она любит и любима. И это сейчас будет длиться вечно! Как СЕЙЧАС вечно длится ВСЕГДА! Ведь нет ни прошлого, потому что оно прошло, ни будущего — оно ещë не наступило. Есть только одно — сегодня. А сегодня она хочет любить и любит Юлю. Трансформация сознания, трансформация души и тела. И вот они снова ощущают себя целыми, совершенными, едиными. И никакие заморочки, возникающие в голове, не смогут нарушить это совершенство. А если они и появятся, то всегда найдëтся пара-тройка минут, часов, дней, чтобы от этих заморочек можно было бы немедля избавиться...

И та вершина, которая казалась в Анапе Эверестом, оказалась только маленьким порожком перед бесконечной лестницей, по которой можно идти всю жизнь, лишь бы были силы, была бы любовь.

Казалось, губы только оторвались от других губ, Света счастливо улыбнулась, раскрыла глаза и увидела такую же счастливую улыбку Юли. Как когда-то давным-давно в Анапе. А может, всë-таки, забить на эту работу?

—Ты читаешь мои мысли?— почти не удивилась Света.

—Давно. Они же у тебя в глазках написаны чëрным по белому. Пока ты не нашла для нас обеих работу — тебе придëтся работать одной. Ты разве забыла, что я всегда с тобой, где бы ты ни находилась?

Света подключила телефон, набрала свой рабочий номер. Трубку взяла Алла.

—Ну, слава Богу, нашлась,— Света услышала вздох облегчения на том конце провода.— А я тут не только сказала, что ты приболела, но и насчëт больничного договорилась.

—Ой, спасибо! А его можно будет в среду закрыть? Тогда мы в Москву ещë смотаемся.

—Только когда зашли ещë дальше... Так далеко, что себя уже не видно. Когда тебе понадобится — расскажу. Всë, до связи. Я телефон снова выключу,— Света положила трубку, увидела вопрос во взгляд Юли.

—Да, это моя секретарша. Она уже в курсе. Мы потихоньку переходим на легальное положение.

—Уже перешли,— Юля выключила телефон из розетки.— Ты ещë что-то хотела сказать?

—Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Сегодня я тебя очень люблю. Мы сегодня — навсегда!

«Покажи мне любовь»: Афоризмы Литература Личности Музыка Критика Галерея Общество Лилит

Обратная связь: Реклама. Почта
c 1999-2011. Идея, дизайн, программирование Юля